He would recount the stories he had learned so well | Он рассказывал истории, которые выучил очень хорошо. |
Fourteen years is a long time in one cell | Четырнадцать лет — долгий срок для одной камеры. |
When the pipe is passed the opium does its rounds | Когда трубка прошла по рукам, опиум растекается по телу. |
Papa Legba sittin' pretty in a chicken little town | Папа Легба чувствует себя как дома в этом жалком городишке. |
- | - |
His textured skin, like leather in the sun | Его разрисованное тело — словно кожа под солнцем. |
Fingers beating hard upon a native drum | Пальцы выстукивают дробь на туземном барабане, |
He picks his teeth with a splintered back-rib bone | Он вгрызается в треснувшую реберную кость. |
Papa Legba bears his fangs and plays alone | У Папы Легбы торчат клыки, и он играет один. |
- | - |
Hey Papa Legba, hoo-boo-be-do | Хей, Папа Легба! Ху-бу-би-ду! |
Hey Papa Legba, no one gonna bother you | Хей, Папа Легба! Тебя никто не побеспокоит. |
Hey Papa Legba, hoo-boo-be-do | Хей, Папа Легба! Ху-бу-би-ду! |
Shake Papa Legba, no one's gonna bother you tonight | Пляши, Папа Легба! Никто не побеспокоит тебя сегодня ночью. |
- | - |
He was free to dance alone where the spirits run | Он волен танцевать один там, где носятся духи. |
His almond eyes would twinkle on a hundred sons | Его миндальные глаза сверкают перед сотней сыновей. |
His champagne toast and white meat on a spit | У него тосты под шампанское и белое мясо на вертеле. |
Papa Legba's drunk with a smile upon his lips | Папа Легба пьян, а его губы расплываются в улыбке. |
- | - |