| Старый парк провожает тебя сутуло
|
| Тени лета размазаны лужами, будто плохой макияж
|
| Всё не так…
|
| Руки ловят косые скулы, до которых теперь не достать
|
| Ну и что, нарисуешь муляж
|
| И синего моря не хватит на миг:
|
| Ты рисовала меня одного, а нарисовала двоих
|
| Невероятная белая ткань лишь бумага на вид
|
| Карандаши оседают тенями седыми на пальцах твоих
|
| Две пары ног у берегов:
|
| Поле лаванды и старые туфли
|
| Дети минут и горе-любовь…
|
| В памяти у городов нету бульвара, которым бы я не дышал, —
|
| Сегодня утром моё тело покинет душа
|
| Снова стою на коленях…
|
| Я призрак твоих откровений!
|
| Ветер на вкус карамели принёс печаль
|
| Вместо реки теперь пустырь обнял мой дом
|
| Мне старики из глаз пустых роняют слёзы на ладонь
|
| Блестит щека, но я не плакал, —
|
| Это ветер в лае у щенка едва узнал собаку
|
| У порога вянет мой тюльпан: опадает последний лист
|
| Так не просто понимать, что земля его тянет вниз…
|
| Будто петля, раздавит шею нота Ля
|
| Моя душа уже омыта родниками на полях
|
| Белые губы, синие руки
|
| На пол падает платье и брюки;
|
| Кто-то займёт моё место в постели, —
|
| Люди порочны в разлуке
|
| Люди побочны к предательству,
|
| Но теперь я скажу вне таблицы —
|
| Если книге откажет издательство
|
| То писателю есть чем гордиться
|
| А я не закован не волен, я не здоров и не болен
|
| Лежу на горелой траве под белыми сводами двух колоколен,
|
| Но вот замолкает кукушка, и мы забываем о времени, —
|
| Хитрый шаман бьет в бубен и убегает из племени
|
| Снова стою на коленях…
|
| Я призрак твоих откровений!
|
| Ветер на вкус карамели принёс печаль |