| А на иконах золото, о-па, а в глазах туман.
|
| Жизнью переполнен хор цыган.
|
| И буянит кровушка у души на дне,
|
| И твердит головушка: «Да истина в вине».
|
| И буянит кровушка у души на дне,
|
| И твердит головушка: «Да истина в вине».
|
| А кабаки из мрамора, о-па, а в дверях — медведь.
|
| Да не будите пьяного, дайте помереть.
|
| А я в рубахе шелковой глажу шелк волос,
|
| Пью безмерно горькую в чарах черных грез.
|
| Закружит цыганочка под скрипичный сип,
|
| Разбудите пьяного, он помирать охрип.
|
| По снежку по первому, ах, как хорошо!
|
| Запрягай, граф, нервную, да рыжую еще.
|
| Ломанем по городу да в этакую ночь,
|
| Да по львиным мордам водкою толочь.
|
| Загляну в сад Летний, обниму богинь.
|
| Мой жеребец-трехлеток, ты беги, да не простынь.
|
| А ты куда? |
| О-па! |
| Да вот никуда. |
| Ну, разве сжались года?
|
| Ну, что глядишь, как на врага?
|
| Да ты с иконой? |
| Да это, братец, ерунда.
|
| Ведь твое золото всегда, точнее, золото Мамонное.
|
| А в Петербурге каменном тишь да благодать.
|
| Да разбудите пьяного, о грех так помирать.
|
| А на иконах золото, о-па, а в глазах туман.
|
| Да жизнью переполнен хор цыган. |