| В долине, где ветер снежинки вертит |
| И холод стал полосой, разделяющей жизнь и смерть |
| И там вырос в деревне аленький цветок |
| И нынче нету в мире том странней, чем Бог, возжелавший бы человека |
| Он отдал бы девчонке той целый мир |
| И она знала, но сразу же погибало всё, что бы он ни дарил |
| Отвергаемый каждый раз — коль не видели, то поверьте: |
| И нет в мире печальней вдруг полюбившего Бога Смерти |
| И он ждал, как приступа |
| Начитавшись, что однажды в любви побеждает искренность |
| И над сердцем даже смерть не властна |
| В груди погром, и, чтоб открыть свое нутро, он сорвал с себя тут же маску |
| И тогда внутри стало скверно |
| Взглянув в его лицо, она познала ужас сути самой смерти |
| Тоску и боль, и её тут же сожмет ими, как тисками |
| Увядая, опадает засохшими лепестками |
| И казалось, как будто бы замер мир, |
| Но очнулся, осознав, что он всё-таки натворил |
| Пряча лицо, и порицательно начнёт винить от ярости себя |
| И после сразу в безумии отрицать это |
| И не понять к тому же |
| Пытаясь оправдать то ли себя, то ли свой необъятный ужас |
| И, чтобы выразить, он не нашёл слова |
| Взглянув на себя в зеркало, тут же сошёл с ума |
| И сожрал весь мир |
| Доведя всех до слёз бедами |
| Боги слепы, а на небе даже звёзд нет |
| Они, как свеча погасившаяся, померкли |
| Для случайно любившего Бога Смерти |
| Поломавшими каретами |
| Под откос принцессы катятся на край света |
| И, волоча по остывшей земной тверди |
| Нет печальней любившего Бога Смерти |
| И доведя всех до слёз бедами |
| Боги слепы, а на небе даже звёзд нет |
| Они, как свеча погасившаяся, померкли |
| Для печально любившего Бога Смерти |
| И в пустой душе, скрипя дверцами |
| Ту печаль тоски отчаянной в своём сердце |
| Не убить и пронзивши куском зеркала, |
| Но как жить полюбившему Богу смертного? |
| Полученный пергамент с одной печальной вестью |
| Сжав дрожащими руками о том, что она мертва |
| И это никак не исправить, и в нём ненависть зрела |
| Лишь узнал обо всём избранник её |
| И из края дальнего вернулся тотчас же |
| Стуча стаканом, заливал вокруг всё воем протяжным |
| Аж было страшно, |
| Но так же безумно тяжко, и дальше так быть не может |
| Коль больше не полюбить, то приказано уничтожить |
| Давно забыв о прощении |
| И не поняв мотивы Бога и плюнув на суть вещей |
| И одержимый мщением |
| И так избавившись от страха и вообще |
| От оставшихся ощущений |
| И лицом к лицу не дрогнул, узрев пустоту, герой |
| Ведь окажется, что в его лице та же тоска и боль |
| Вот поэтому он и выстоял |
| Там, лишивший Бога Смерти жизни |
| И у смерти последнего в жизни смысла |
| И чтобы забыть бы всё навсегда |
| Он решил посмотреть в свою пустоту |
| И надеясь свести с ума ненавистную оболочку, |
| Но от того, что он увидел, только треснуло зеркало на кусочки |
| И не поняв к тому же |
| Как уместить бы внутри весь свой необъятный ужас |
| Коли в простом человеке тесно |
| И надев маску Бога Смерти, теперь займет его место |
| Чтоб полюбить |
| Доведя всех до слёз бедами |
| Боги слепы, а на небе даже звёзд нет |
| Они, как свеча погасившаяся, померкли |
| Для случайно любившего Бога Смерти |
| Поломавшими каретами |
| Под откос принцессы катятся на край света |
| И, волоча по остывшей земной тверди |
| Нет печальней любившего Бога Смерти |
| И доведя всех до слёз бедами |
| Боги слепы, а на небе даже звёзд нет |
| Они, как свеча погасившаяся, померкли |
| Для печально любившего Бога Смерти |
| И в пустой душе, скрипя дверцами |
| Ту печаль тоски отчаянной в своём сердце |
| Не убить и пронзивши куском зеркала, |
| Но как жить полюбившему Богу смертного? |