Текст песни Я сидел и тормошил чужое платье - Михаил Круг

Я сидел и тормошил чужое платье

Я сидел и тормошил чужое платье.
Пепел стряхивал с дымящей сигареты.
Перекуришь, Колька, вечером, нежданно забежишь ко мне с бутылкой нашей водки,
Ты ведь любишь слушать песни под гитару, обнимая крепко девушку — это что-то!
И на каждую лукавую простушку ты не тратишь драгоценные минуты.
Про тебя воскликнул, видно, Саша Пушкин: «Наш Коля самых чистых женских
атрибутов».
Слова верны: «Чем меньше женщину мы любим», тем больше времени в остатке на
другую,
В мечтах и грёзах, размышлениях о чуде про бабью радость — где б её найти,
такую?..
Немало было слов, претензий и протестов со стороны всех, недолюбленных тобою:
Ты лгал бессовестно про Надю-каратистку и про свои конфликты с бывшею женою.
Как скажет Пушкин о тебе, но не предел, самозабвен отступник света,
друг природы.
Ты в край далёкий после свадьбы полетел на сторону с весёлым призраком свободы.
Какие сцены в Полубратове забыты — вся дверь обклеена наклейками от водки.
Ты там прослыл оригинальным «Айболитом»: «Помажь „бальзамом“ — всё пройдёт до
свадьбы, что там».
И пусть девчонки — а теперь не очень лестно — мне говорили — я поддакивал,
кивая:
«Пусть ты лентяй, но под гитару любишь песни, но ты не лгун, а ты мечтатель,
— я ведь знаю.
И если можно, я спою тебе, как прежде, ты дачу помнишь на Отрадном — пели песни.
Какие были обалденные надежды, какие были после траурные вести…
Любовь не дура, сон не рок, поэт не гений.
«Трава у дома» — это жалкая рассада:
Враз пожелтеет без калийных удобрений, — вот так и мы без баб — они нам только
рады.
Ты поживаешь, как всегда, без огорчений, ты даже не переживал, когда женился.
На свете очень много разных развлечений, но ты для женщин, видно,
только и родился.
Ты в этом деле просто стал непревзойдённым: какая выдержка в стремленье
неустанном!
Ты можешь сделать девушку умалишенной, такой, какой она и снилась Дон Жуану.
Мы с Кулаковым постоянно удивлялись: где ты берёшь таких душевных и лояльных,
Таких простых, красивых, милых, музыкальных?
Ты так мечтал, что мы с ним просто
забывались.
Теперь ты скажешь: «Брось, Миней, воспоминанья, забудь „гирлянды“
чистых женских атрибутов.
Там, где мы были, — крематорий, а не баня, не трать на женщин драгоценные
минуты».
А я, лишь выпил, взял гитару с добрым словом, как пьяный жаворонок,
недобрал полтона,
Пропел Колюха — для меня не слишком ново, — что те, с кем хочешь,
по утрам едят лимоны.