| Ты, каждым ранним утром просыпаясь, в улыбке расплываешься, быть может.
|
| Эпитетом скажу я, дорогая: ты на Марину Влади не похожа.
|
| И сам я не Высоцкий и не Ножкин, блатному миру вовсе неизвестен.
|
| Ты мне сказала как-то: «Мой хороший, твой голос необуздан, но прелестен».
|
| Я шёл в горсад по вновь опавшим листьям, и осень монотонно моросила.
|
| Я пел тебе тогда блатные песни, ты слушала и нехотя курила.
|
| Гитара мне давала вдохновенье. |
| Я пел на все Отрадновские дачи.
|
| Но, видно, надоел тебе Калинин, и ты сбежала в поисках удачи.
|
| Я пережил тяжёлые минуты, я огулял твою подружку Лену,
|
| Я с ней разоткровенничал как будто, но время подошло — её покинул.
|
| А Лена мне клялась по телефону, что любит, что беременна, и плачет.
|
| И где я взял себе такую моду — возить девчонок с «Южного» на дачу.
|
| Я моду игнорировал однажды: откуда только женщины не шлялись:
|
| С Вагонного, с Мигалова — неважно, — они в меня, как дурочки, влюблялись.
|
| А дочерью полковника — солдаткой, прелестной симпампулечкой-брюнеткой,
|
| Я словно был убит из автомата — со вскидки, не прицелившись, но метко.
|
| Любовные раненья заживают, тем более в Калинине — в «малине»,
|
| Где баб раз в десять больше, дорогая, чем нас, парней, по всей родной России.
|
| Ты говорила: «Всё тебе противно — Калинин не пленяет дерзкой страстью».
|
| Я мало пел тебе, а жил интимно. |
| Ну что ж, балдей, — ведь ты не в моей власти.
|
| Я ухожу, смеясь, жалея годы. |
| Нет зла, но я в тебе разочарован:
|
| Когда-то ты была красивой, модной, — такой уже не будешь, я растроган.
|
| Веселье, рестораны и мужчины, попойки и армянские «букеты»…
|
| А утром — неприглядные картины, а вечером — банкеты и банкеты.
|
| Ты говоришь, что смерть твоя настанет как минимум в грядущей пятилетке,
|
| И сердце твоё биться перестанет, как у пропевшей птицы в ржавой клетке.
|
| Но кто из нас последний улыбнётся, кому судьба подарит шарик синий?..
|
| А сердце у тебя давно не бьётся, с тех пор, как ты оставила Калинин. |