| В муках извивается струна,
|
| Корчится в звенящей тишине…
|
| Ах, как выпить хочется до дна
|
| За тебя, возлюбленная, мне.
|
| Только вот, в гранёный мой стакан,
|
| К сожаленью, нечего налить.
|
| Я давно не видел старика —
|
| Года два — с тех пор, как бросил пить.
|
| Рано, вещун, я, послушав тебя, завязал,
|
| Рано забыл об одном: двум смертям не бывать,
|
| Рано я вставил себе голубые глаза —
|
| Карие больше идут мне, не буду скрывать.
|
| Два часа, как умер телефон,
|
| До утра его не воскресить.
|
| Мне б строку не спутать со строфой —
|
| Сохрани, Господь, и Боже, упаси!
|
| Не угадать бы того, что умом не понять,
|
| И не подсмотреть бы того, что сокрыто в ночи,
|
| И не услышать бы стона, что не для меня
|
| Бьётся в горячей подушке у ясной свечи.
|
| Заходи, старик, я вновь один,
|
| Как всегда, со всеми — и ни с кем.
|
| И хоть сердце вроде бы в груди —
|
| Кожу рвёт мне вена на виске.
|
| Рано, послушав тебя, я, вещун, завязал, —
|
| Но не страшны мне на стенах теперь зеркала.
|
| Время пришло, старичок, отвечать за базар,
|
| А без полбанки никак — вот такие дела! |