| Пусть обескровлены мы, белее инея | 
| Но вражьим ищейкам не вынюхать уныния | 
| Если вода будет ядом, воздух прущим | 
| Выстоим! | 
| Пусть подавятся нашем будущим | 
| Сотни каналов вещают, шумят радиостанции | 
| Птицы улетают, здесь никто не должен остаться | 
| Никто не должен понять, операция тишина | 
| Восход нового солнца, земля опустошена | 
| Идём ночами лунными, тело в болоте вязнет | 
| И не закрыть нам рот даже после казни | 
| Что с того, что нас не станет? | 
| Слышь, глаза протри | 
| Мы останемся в ушах бойцов, в виде mp3 | 
| Наша программа запущена, результаты видны | 
| Уже тысячи сердец с оттепелью после зимы | 
| Это врагу как яд, явно не заманчиво | 
| Просыпаются даже трупы, ночь заканчивается | 
| Каждая новая запись — оружие за пазухой | 
| Это тебе глоток воды, перед глобальной засухой | 
| Чистый источник, мысли Сибири холодом льются | 
| Если проснулись тысячи, то миллионы проснутся. | 
| Нет, это не всхлипывания и не мольбы о пощаде | 
| Грязные руки не тянутся кожаный френч дядю | 
| По ту сторону салона, безголосые тени | 
| Стёкла прострелены взглядом и это предупреждение | 
| Дрожь по коже свиной, тряска, что-то не так | 
| Жители мёртвого города идут на контакт | 
| Всё ещё в наглую живы, чем ещё брать их? | 
| Призраки в куртках и шапках старших братьев | 
| Нас воспитала до костей царица зима | 
| Поклон ей, а власть ваша лишь над реками дерьма | 
| В память о затравленных, наши глаза не гаснут | 
| Эти властители скота, над людьми не властны | 
| Срать мы хотели, что все они нам годятся в отцы | 
| Каждый из них в ответе за медиа-геноцид | 
| После долгой жизни, тихой смерти и больших похорон | 
| Лицемерные лозунги сменят безвременный стон | 
| Пусть обескровлены мы, белее инея | 
| Но вражьим ищейкам не вынюхать уныния | 
| Если вода будет ядом, воздух прущим | 
| Выстоим! | 
| Пусть подавятся нашем будущим |