| Занялась да задалась, да завелась
|
| Намереньем веселым,
|
| Да все к столичным селам
|
| Хмельным несется вихрем.
|
| Передел да перебор, да пересуд
|
| Мирского всех устоев —
|
| То дело непростое,
|
| Померься с братом ихним.
|
| Тонким клювом из горла узкого.
|
| Больше есть, но нет крепче русского.
|
| Мощи дарят да жгут недюжую,
|
| А ну, давай-ка ее наружу.
|
| Говори давай, говори давай, говори, говори, Великий Устюг.
|
| Говори-давай, говори-давай, а нам Господь отпустит.
|
| То не стон, да не вой, да не песнь,
|
| А то мое сердечко
|
| За старое местечко
|
| Смешной молитвой бредит.
|
| И не царь, да не поп, да не суд,
|
| А может, сам Всевышний,
|
| Гляди, да так уж вышло,
|
| К нам на пирушку едет.
|
| И не ведомо, что за силами.
|
| Здесь мы можем летать бескрылыми.
|
| Отвязались веревки жгучие,
|
| Разговорами души мучили.
|
| Говори — давай.
|
| Вот и голь, да вот и боль, вот и смех
|
| Лицом и наизнанку,
|
| В сугроб несутся санки,
|
| А спьяну мило-любо.
|
| Утонуть, да угадать, обернуть
|
| В узоры — все уменье.
|
| Недюжее терпенье
|
| Твои хранили губы.
|
| Чернью вязано, ряжено серебро.
|
| Како, Мыслете, Люди, Есть, Добро.
|
| Небо рухнуло — кто горазд поднять?
|
| Птиц по улицам с ребятней гонять.
|
| То не слог, да не сруб, да не рук
|
| Чугунное сплетенье,
|
| А то святое пенье
|
| Не умиравших ликов.
|
| Вот и день, вот и год, вот и век
|
| Да сквозь огонь кликуши,
|
| Твои дождались уши
|
| С другого света криков.
|
| Сел на камень, ветрами точеный,
|
| Вижу будто, что напророчено,
|
| Да разве речью простою скажется?
|
| Жди, пока с ветром все уляжется.
|
| Храмов белых снега не тают здесь,
|
| С горем поровну коротают здесь,
|
| Что не боязно — то обидно здесь,
|
| Рассужденьям конца не видно здесь.
|
| С деревами сомкнемся голыми,
|
| А ну столицы хлестать глаголами,
|
| Север греет и юг одна весна,
|
| Изрекаем любовь и радостно.
|
| Говори-давай. |