| Выходи из строя, когда назовут
|
| Незабудки вырезать подошвами кирзы, главное не забудь
|
| Собственнный уникальный код на трико
|
| И песнь, что нам выл кобальтовый дракон над рекой
|
| И там, где-то у черных облаков
|
| Существует бог с глазами ребёнка-дауна, коровьим выменем
|
| И ненавистью ко всему, что называют именем
|
| В небо кольт и все выстрелы в молоко
|
| Этот грохот из глубин механизма сводит меня с ума
|
| Будущее близко
|
| Звонко прыгают по лужам дети басурман
|
| Дождь-педофил угощает их барбарисками
|
| Каждый подъём по утрам
|
| Я надеюсь на начало войны планете
|
| И что товарищ старший сержант не заметит
|
| Как я прячу под подушкой черный хлеб психотравм
|
| Но эта скверная, скверная музыка
|
| Тарахтит пулемётом зброёвка
|
| И осколочно-фугасной гранатой
|
| Разрывается в моей голове
|
| Так целовать землю, будто в последний
|
| Раз вижу ее оголённое пузо
|
| Полюбить этот мир безответно
|
| И последнюю весточку отправить тебе
|
| Этими грязными портянками
|
| Я обмотал свои гниющие ноги
|
| И пару слов, что могу сказать далеко немногим
|
| В батальоне тех, кто долго не протянет
|
| И когда взвоет боевая тревога
|
| Я вспомню тебя и твоё каждое слово
|
| Механизм щёлкнет, холодными пальцами
|
| Я отодвину рукоятку затвора
|
| У меня всего три патрона:
|
| Первый — в октябрьское небо Берлина
|
| Третий — в карман, напопозже, для Бога,
|
| А второй, конечно, себе
|
| Дорогая моя жизнь, я хотел бы
|
| Полюбить этот мир без остатка
|
| И под натяжным ламенто сирен
|
| Отрешенно смотреть на прекрасную смерть
|
| Я так больше не могу, оставь
|
| Меня в покое, но если нужда возникнет
|
| Знайте, я буду лежать в кустах
|
| Молодой садовой земляники
|
| Однажды вспомнишь про свою любовь
|
| Случайной фразой в фильме или книге
|
| Оставшись в одиночестве с самим собой
|
| В который раз всё повторится
|
| Триггер |