Текст песни Начистоту - Ночные грузчики

Начистоту

В октябре я хотел уйти от жены, святой великой женщины
Признавался в любви малолетке на пороге клуба «Пятница»
Это был ебаный хеллоуин, всюду ходили чудовища ряженые
Кто-то сосался, кто-то блевал, на баре черт хохотал раскатисто
Она сказала тупое сорян, и поехала в мотель с другим мужиком,
А я вызвал такси, и по пути, не сдержавшись, спросил у водителя:
«Отчего же хуево так», — мне показалось, он поймет меня как никто другой
И тот ответил что-то банальное и мудрое удивительно
Я купил в ночнике водку, плевать я хотел на законы
Завалился к отцу, который уже мирно спал под шум спортканала
Разбудил его в слезах, с пузырем и банкой огурцов соленых
«Пап, давай выпьем, эта жизнь меня доконала»
«А чего ты хотел, чего ждал?" — сказал мне отец после первой
Прокатиться до старости, как по автобану, чтобы чисто и гладко?
Закатай губу, сынок, подбери сопли и прибереги нервы
Дальше будет еще веселей», и вдруг он тоже заплакал,
А потом говорит: «Знаешь, если начистоту, ты ведь не мой сын
Твоя мать за долги легла под бандита перед тем, как отчалить на зону»
На дворе стоял девяносто первый и тут у меня высохли слезы
Этот очкарик был младше меня на три года когда остался один
На обломках страны в долгах по уши и с чужим ребенком
Сейчас я скажу тебе главное, сынок, послушай внимательно,
А можешь не слушать, ведь я такой же дурак, только с проседью
Жизнь — это баба, и лучше даже не пытаться понять ее
Просто любить ее, пока она рядом, но всегда быть готовым что бросит
Сейчас я скажу тебе главное, сынок, послушай внимательно,
А можешь не слушать, ведь я такой же дурак, только с проседью
Жизнь — это баба, и лучше даже не пытаться понять ее
Просто любить ее, пока она рядом, но всегда быть готовым что бросит
Жена была так далека, что невозможно было ее ни обнять, ни отпиздить
Она рвала со мной, а я зачем-то жёг зарплату над газовой печкой
Мне нужно было присесть на стул, часов пятьдесят подумать о жизни
Для этого я улетел в другой город, по дороге к друзьям потерял свои вещи
Я разглядывал маленького человечка посреди снежного поля
На картине, висящей на кухне, теряя телесность, я просто стал музыкой
Безжизненные воспоминания, выпотрошенной рыбой заплывали в лицо мне
И я спросил себя, готов ли я пройти ад, чтобы вернуться к иллюзиям
О том, что есть человек с которым мы друг друга прочли от корки до корки
Стали единым кухня, тонула в крови, гниль копошилась в стенах
Я шептал, что жена не мой самопальный миф, а часть важного божьего кода,
Но все гнусные страхи и желания слизью затекали в меня как само время
Потом бесконечный крик обретенного тела, я просыпался выходил на уколы
Чистил снег во дворе больницы, днем отец приносил фрукты и минералку
Каждый бесконечный день я пытался забыть ее чтобы утром вспомнить
У меня были плеер и книга, которую я не мог читать из-за препаратов
Отец вел меня к проходной, и его слова заклубились в морозе паром:
«Знаешь, я рад тебя видеть даже таким и твоя болезнь — это просто хуйня
В сравнении с серой тоской повседневности, жизни любого нормального
Которую бы ты прожил, если бы в юности не искал свой путь, а слушал меня»
Сейчас я скажу тебе главное, сын, я знаю, ты думаешь, ты на дне,
Но мир всегда движется в сторону, которую твоя мать называла адом
Нужно уметь любить жизнь, уметь надеяться, но помнить, что ничего нет
Кроме ноги, которую ты должен поднять для нового шага
Сейчас я скажу тебе главное, сын, я знаю, ты думаешь, ты на дне,
Но мир всегда движется в сторону, которую твоя мать называла адом
Нужно уметь любить жизнь, уметь надеяться, но помнить, что ничего нет
Кроме ноги, которую ты должен поднять для нового шага